Історію подано мовою оригіналу

Юлия с мужем уезжали из города двумя машинами и вывозили другую семью. Дорога на запад Украины была длинная и изнурительная, Юля с чужим ребенком в машине попала в аварию

Моя семья проживала в Лисичанске Луганской области. Я там родилась и жила все время. В 2014 году началась война, и для того, чтобы мой ребенок родился, мы выехали из города. Время родов пришлось на боевые действия в 2014 году. Ситуация была уже на тот момент накаленной, а я понимала, что мне предстоит операция, и боялась, что не будет света. Выехали мы тогда в Крым. 

Тогда в Крыму они не верили - думали, что это просто по телевизору так говорят. И когда мы людям говорили, что это правда, многие сомневались. В женской консультации у меня спрашивали, правда ли то, что у нас происходит. Были врачи, которые приглашали меня в кабинет, закрывали двери и спрашивали, действительно ли у нас летают самолеты. Я родила ребенка в Крыму, и мы пробыли там месяц. Последним рейсом из Симферополя на Харьков  мы выехали с ребенком домой. 

Все восемь лет жили в освобожденном Лисичанске, пока не началась большая война 24 февраля. Мы выехали сразу же, не стали ждать, потому что уже знали, что такое оккупация. 

Любые подобные события – это страшно. Никто не ожидал, что такое снова повторится с нами. Особенно переживаем за наших родителей. Психологически очень сложно. Старшая дочка сейчас уже все понимает, а меньшая не может понять, почему мы меняем столько школ. Сначала она училась в одной школе, и учитель остался в оккупации. Потом была школа в Черновцах, потом – в Киеве. Дочь меня постоянно спрашивает: «Мама, зачем мы меняем все время школы?» Ей очень сложно в общении. Школы онлайн, и очень мало с другими детьми. 

Мы выходим сейчас на площадки, где больше деток, чтобы дочь пообщалась со сверстниками. Я увидела предложение Фонда Рината Ахметова по поводу лагеря и решила, что там для ребенка будет время пообщаться с детками, поучаствовать в мероприятиях, чтобы каким-то образом наладить общение. 

Первый шок от войны я испытала еще в 2014 году, когда шла из полклиники и увидела самолет и падающую ракету. То, что происходит сейчас, мы наблюдали еще тогда. 

Когда мы выезжали 24-го, конечно, все грохотало и очень страшно было. Мы понимали, что это все серьезно, и не знали, куда ехать. Это шоковое состояние, когда своими глазами видишь, как падают ракеты, но на тот момент они не взрывались. 

Жизнь в оккупации очень шокирует. Мы не хотели повторения 2014 года. Тогда мы еще не понимали, что происходит, кто эти люди и что они делают. Потом я увидела, что российский флаг повесили на предприятии. Я не понимала, что это за бред. Когда залетали самолеты в 2014 году, а из них падали ракеты и какие-то парашютики белые, я не знала, что это такое, и мы тогда выехали. Город освободили, и мы вернулись домой. 

А 24 числа, когда все грохотало, очень страшно было. Линия разграничения была за 20 километров от нас. Тогда стало взрываться очень сильно. Мы утром проснулись и увидели, что глава области объявил срочную эвакуацию. Мы поспешили уехать, но грохот был очень сильный. Мы не знали, как двигаться и куда, а потом прочитали в соцсетях, как выезжать, и старались выехать на украинскую территорию, потому что жизнь в оккупации – это беспредел. 

Мы с 2014 года видели, как разрушают дома, как стреляют. Это очень страшно. Война – это уже шок. Я читаю про насилие и убийства. Лично мы этого не увидели, но я про это читаю, и для меня это шок – то, что происходит сейчас с мирными жителями и солдатами…

У нас с мужем две машины – мы двумя и выезжали. Предлагали родным выехать вместе с нами в первый день, но они отказались. На тот момент люди не понимали, насколько это серьезно. Думали, что все пройдет. Но мы сразу решили не рисковать детьми. 

Мы выехали 24 февраля и попали в большую пробку. Добирались четыре дня до Черновцов. Уже на четвертые сутки в дороге я уснула за рулем и попала в аварию – просто потому, что уже устала. Мы ехали двое суток, потом ночь ночевали, а на третьи сутки попали в пробку на 15 часов. Эта пробка пришлась на ночь, и всю ночь мы двигались в колонне. 

Под утро на четвертые сутки, когда мы доезжали до Черновцов, я уснула за рулем. Это было страшно. У меня в машине был ребенок, причем - не мой. Мы подобрали людей по пути, и девочка была со мной в машине. 

Все закончилось хорошо. Там был отбойник, я резко проснулась и остановила машину. Но это было страшно. Был очень долгий путь. Тогда и Киев сильно бомбили, и мы не знали, куда нам бежать. 

Дома оставались родственники, домашние животные. Я вывезла их позже, когда забирала документы. Мне помогли ребята. 

Когда я вывозила ФОПовские активы и ребята вывозили инструмент мужа фурой, я попросила, и они забрали двух наших животных, которые оставались дома с мамой. 

Мама – инвалид, там была отдельная эвакуация для инвалидов. Маме передвигаться было сложно, не то, что везти животных. Так что я просила ребят, и они вывезли наших любимцев. Мы теперь все вместе проживаем, с мамой и животными. 

Наш Лисичанск оккупирован, но мы надеемся, что в ближайшее время город будет освобожден. Война закончится, когда Украина вернет свои территории, а по-другому быть не может. Мы уже жили на линии разграничения, и это ни к чему хорошему не приводит. Мое мнение – если будет решено оставить оккупированные территории врагу, то это не решит ситуацию, и война вернется вновь. 

Украина должна вернуть свои территории полностью, включая Крым. Наша дочка родилась в Крыму, и она все время спрашивала, где это. Мы рассказывали, где это место, и говорили, что мы туда вернемся.